Считается что любая общественно-политическая деятельность не соответствует самому призванию монаха, противоречит монашеским обетам и разрушает его духовное устроение. Причем такое мнение настолько укоренилось, что любое возражение на этот счет вызывает искреннее удивление – все равно, как возразить тому, что Москва стоит на Москва-реке.
Однако, давайте разсудим, на чем это мнение основано, и верно ли оно по сути своей.
Прежде всего, где здесь нарушение монашеских обетов?!
Напомню, при постриге монах дает обеты нестяжания, воздержания плоти и послушания. Обета удаления от мiра, особо замечу, мы не давали. И, безусловно, соприкосновение с мiром вредит монаху, но только талмудическая логика может это ему в нарушение обетов вменить.
Да и настолько ли древние эти “традиции”, если примеры Преподобного Сергия, Святителя Геннадия Новгородского, Преподобного Иосифа Волоцкого, Патриарха Гермогена красноречиво говорят об их активной жизненной позиции и самом непосредственном участии в общественно-политической жизни их времени?
Современное российское воззрение на монашество корнями своими произрастает из синодального периода нашей Церкви, началу которого всего-то триста лет. Окончательно же взгляды эти сформировались в так называемое “второе крещение Руси” конца прошедшего века.
Но ведь за романовское правление вся Церковь наша пришла в упадок (результат – революция), а монашество тем более. (В петровские “просвещенные” времена монахам даже письменные принадлежности запрещалось иметь.) А об опасности нового церковного сознания, которое формируют нахлынувшие в церковь бывшие рокеры и комсомольские вожаки, в Живой Книге уже говорилось…
Все познается в сравнении. А потому полезно сравнить наши представления о монашестве, во многом умозрительные, с монашеством, традиции которого не прерываются уже полторы тысячи лет. И, как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Поэтому помещаю в Живой Книге свой небольшой любительский фоторепортаж о митинге и демонстрации против введения новых электронных документов, состоявшихся в Афинах в прошлое воскресенье.
Комментировать много не буду. Фотографии говорят сами за себя. Скажу только, что само движение против введения этих документов инициировано монахами, и они его возглавляют.
В Афины я ездил с тремя лаврскими монахами, причем двое из них члены лаврского синаксиса (совета старцев). Были монахи и из других афонских монастырей. Особо отмечу для чрезмерно озабоченных сохранить внутренний мир во время Великаго Поста, что происходили эти события в Крестопоклонное Воскресенье.
Народу по греческим меркам для подобых мероприятий собралось не много – тысяч десять. Во многом это объясняется тем, что проведение митинга и демонстрации выпало на трехдневные праздники (Благовещение по новому календарю и День освобождения Греции) и все афиняне уехали за город. Но и это количество участников для нынешней “умолкшей России” цифра гигантская.
Сначала был митинг на площади Ареос.
К собравшимся обращается архимандрит Нектариос Мулациотис, игумен монастыря Серафима Саровского (!) в Трикорфо.
На трибуне игумен монастыря Эсфигмену архимандрит Методиос.
Обратите внимание сколько много среди собравшихся монахов, священников…
… и монахинь.
Затем возглавляемая монахами многотысячная процессия с пением “Взбранной Воеводе…” двинулась к Греческому Парламенту, где монахи передали его депутатам собранные против введения электронных документов подписи.
А это я в компании лаврских отцов.
Свои впечатления описывать нет времени – надо ехать в аэропорт. Скажу только, что врезалась в память команда в микрофон руководившего митингом старца Нектария: “Маврофори, броста! (Те, кто в черном, вперед!)”. Прозвучала она как призыв в атаку.
Еще запомнились слова выступавшего с трибуны старичка, профессора университета. Его образную речь трудно перевести на русский язык. Но если попытаться в нескольких словах, то он сказал, что отраднее всего видеть столько черных одежд среди собравшихся. И он их видит не черными, а зелеными (!?). Потому что если впереди монахи, значит жив еще элленикос лаос (греческий народ)… Значит скоро весна, и он скоро снова разцветет…
Не смог я при этих словах сдержать слез…
И сейчас вот, пишу эти строки и о нас, немощных русских монахах, плачу…