Читатели ЖК уже знают, что я ездил показать карульское вино нового урожая моему другу, шефу-соммелье и директору знаменитого парижского ресторана “George V” Эрику Бомару (Eric Beaumard).
Мсье Бомар — признанный мэтр среди истинных знатоков вин. [На этом ролике он разсказывает о винах в погребе ресторана “George V”, некогда королевском погребе.] Его имя известно всей Франции, как, к примеру, имена политиков, актеров и спортивных звезд. И оценка Эриком нашего вина, естественно, имеет для нас большое значение.
Собственно, мсье Бомар и вдохновляет во многом нас на занятие таким благим делом, как изготовление редкого вина. Еще при нашем знакомстве, увидев фотографии карульского исихастириона, безули-террассы на скале, он сразу же поинтересовался: выращиваем ли мы виноград, и делаем ли мы вино? А когда узнал, что ожидаем первого сбора винограда, его интерес приобрел более конкретное выражение. И в прошлом году я уже возил ему наше молодое вино первого урожая. Оно получило высокую оценку самого Эрика и других сомелье “Жоржа V-го”.
Любые наши инициативы — даже не такие жесткие, как, положим, тест на циркумцизию для русских национальных лидеров, а вполне безобидные, вроде обустройства виноградника на Карульях и производство вина, — вызывают в сети всякие язвительные комментарии. Потому, чтобы избежать в далнейшем недоумений и разнотолков, объясню сразу всем соблазнившимся моим, на их вгляд, немонашеским предприятием…
Каждая келлия на Аθоне имеет хозяйственную самостоятельность, в поддержании своей жизнедеятельности автономна и не должна разсчитывать на существование за счет подаяний благодетелей и спонсеров. Даже только поэтому всякие обвинения нас в коммерческой деятельности просто несостоятельны. Сама по себе для келлиота она не предосудительна, другое дело чтобы не превращалась, по страсти, в самоцель. Ну это уже вопрос не этой темы…
Разходы по содержанию таких больших келлий, как наш исихастирион, немалые, — только каждодневная трапеза на пять-десять, а то и двадцать человек требует приличных денег, — и потому каждая из них имеет свое дающее средства на жизнь рукоделие, производство, промысел… И одна из задач, передо мной, как старцем вновь обустраиваемой келлии, — найти занятие, которое бы давало доход на нужды братства. Причем нужно выбрать такое занятие, которое было бы не только достойным монашеского звания, но и не отнимало много времени от основного — молитвенного — труда.
Виноград на Карульях рос издавна… Еще приснопоминаемый папа Стефанос его выращивал, а на Георгиевской келлии есть даже столетняя лоза… Но после пожара, который уничтожил все “висячие сады” папы Стефана, я посадил новый, грузинский сорт (сейчас уже не могу установить какой — предполагают Саперави), из которого получилось просто удивительное вино.
Как всегда бывает при благих начинаниях, Судьбы Божии свели меня сразу же с лучшими знатоками виноделия и с их ободрения и одобрения я прошлой весной посадил еще несколько десятков лоз, которые почти все принялись. А этой, — Бог даст, посадим еще и, кроме прочих, три побега от чудотворной лозы Святаго Симеона, отца Святителя Саввы Сербскаго, Небесного покровителя нашей пустыньки.
Эта лоза произросла прямо из гроба Святаго Симеона, находящегося в Хилендарском Соборном Храме, проросла церковную стену и плодоносит на сделанной для нее у Собора беседке. Хотя к чудесам на Аθоне относимся осторожно, но отрасли этой лозы считаются чудотворными. (Известно много случаев разрешения безплодия после их употребления с постом и молитвой.) Однако мы не шарлатаны и фармакологические свойства своему вину приписывать не собираемся. Просто, если мы выращиваем виноград, нам это в благословение — иметь отрасль лозы, произростающей из гроба Святаго отца Святаго покровителя нашей обители.
И так с помощию наших друзей, а главное — с Божией, мы разсчитываем делать вино, не уступающее лучшим французским маркам. Мсье Бомар в успехе нашего предприятия не сомневается.
Коммерческая сторона этого, на сленге наших недоброжелателей, “проекта” меня интересует только в той степени, как было сказано выше. Да и наши возможности просто исключают какое-то производство на продажу. Если, дай Бог, мы будем производить несколько сот бутылок, на благословения достойным людям не хватит. Однако какую-то часть нашего вина будем, конечно, продавать с аукциона, чтобы все знали ему цену, и что по качеству оно не уступает вину с ротшильдовских шато.
И по опыту знаю: эргазоменос — аксиос (трудящийся — достоин). То есть, любое во славу Божию занятие делателя обезпечит, а потому за нашу материальную незвисимость я спокоен.
Дегустировали мы наше Карульское в старейшем винном погребе Парижа, о котором упоминается в хрониках еще с XIII-го века. В этом бывшем королевском погребе сейчас свыше 50 000 бутылок отборнейшего вина.
Эдмон, помощник Эрика открывает двери погреба, в котором вина на сумму около тридцати миллионов евро, если мне память не изменяет.
Не удивительно, если вот эта бутылка Petrus Pomerol 1982 года стоит 28 000 евро… (А на снимке весь угол с Петрюсем, где каждая бутылка — не меньше 3-х тысяч.)
Или эта бутылка Romanee-Conti тысяч за двадцать…
А это Mouton Rothschild Pauillac 1982 года за 12000 евро…
Бутылка с Карульским 2011 года не столь презентабельна с виду, как ротшильдовская… Ничего. Главное, чтобы вино было достойное. Подтянем и дизайн.
А это Эдмон у местной “Доски почета”. В переходах кухонных и хозяйственных помещений “Георга V-го” вывешены портреты передовиков производства и обслуживания.
Ну а если подвести какие-то итоги, то все пока у нас, с Божией помощию, складывается, и есть все основания, что наша Карульская марка вина займет достойное место в ряду лучших мiровых.
Ударим карульским виноделием — по ротшильдовской монополии!
