Прошу прощения у своих читателей, что пишу этот пост только сейчас, — находился по делам в Москве, а писать между делом у меня не получается. Хотя во избежание соблазнов, разнотолков и недоумений это следовало сделать сразу же после моего исполнения в Живой Книге русской народной песни с довольно необычным названием «Поздняк метаться». Потому как, несмотря на то, что в наши просвещенные времена даже архиереи пишут симфоническую музыку и дают фортепьянные концерты, а «монашеский шансон» с подачи иеромонаха Романа давно уже стал обычным явлением российской музыкальной жизни, заранее знал, что, в силу определенных причин, мой, так сказать, дебют в новом жанре даже друзьями и доброжелателями будет разценен неоднозначно. Не говоря уже о том, что этим навлеку на себя очередные упреки и порицания виртуальных ревнителей внешнего благочестия, ночами напролет старчествующих в интернете, а также дам отличный материал картавым моим оппонентам, создающим мне имидж афонского чудака.
Но этот пост не для них. Объясняться перед теми, кто тебя не желает понимать, не имеет смысла. Современные книжники и фарисеи ничем от ветхозаветных не отличаются, и вразумить кого-то из них, как в свое время Апостола Павла, в силах один Господь. А перед явными врагами бисер метать Он вообще не велел. Пишу сейчас для тех, кого эта песня затронула за живое, — а, по моему наблюдению, затронула она чувства практически всех ее слышавших русских людей, — но смутило и вызвало недоумение исполнение ее монахом.
Господи, благослови!
Для начала разсмотрим, что такое песня и пение, вообще.
Это крик души, ее ликование, вопль, плач, стон, зов… Сконцентрированный и переданный голосовыми вибрациями в определенной мелодии и ритме ее импульс, позволяющий авторам и исполнителям песни глубже и тоньше отобразить выраженные в стихах чувства и эмоции, полнее и ярче обрисовать описанные в них характеры, события или пейзажи, доходчивее донести содержащиеся в них идеи. В то же время этот импульс души многократно усиливает воздействие слов песни на слушателя, акцентирует его внимание на заложенный в них смысл, подвигает откликаться на содержащиеся в тексте призывы.
Но разного рода бывает этот крик… Крик чистой души, души кающейся, страдающей, падшей, Бога не знающей или вовсе демонической.
Чистая, познавшая Бога душа, славит Творца своего с радостью, страхом и благоговением… Кающаяся — плачет о своих грехах… Страдающая — взывает к Богу о помощи… Падшая или Бога не знающая — вопит, по-хамски, напоказ, выпячивая свои страсти… Демоническая — сладким пением своим очаровывает и соблазняет…
По степени духовного воздействия, с одной стороны, и возможности выражения духа, с другой, пение — самое сильное из человеческих искусств.
Песни сохраняют в памяти народа его традиции и основные события его истории, закладывают основы воспитания человека и формируют его духовно… Песни вдохновляют на деяния и одухотворяют дела… Песни становятся символами эпох и лозунгами движений, гимнами государств и революций…
Правда, часто оказывается потом, что деяния были скверными, эпохи — мрачными, движения — разрушительными, государства — тираническими, революции — масонскими… И получается, что одна песня может быть учебником в жизни земной, помогающим достичь Жизни Вечной, другая же — убивающим душу оружием чародеев и обольстителей. Все зависит от духа, выражающего себя песней.
Неверно подразделять пение на духовное и все остальное. Все пение духовно, только дух его разный. Один дух песней с любовию убаюкает ребенка, другой — песней поднимет людей «до основанья мiр разрушить».
В греческом языке — очень точном в определениях — разного духа пение именуется, соответственно, по-разному. Пение Богу — псалмодиа (этимология понятна), пение под действием чувств и страстей — трагудиа, от трагос — козел. (Отсюда славянск. — козлогласие, козлогласование). Ну а магическое пение и магиа понятия чуть ли не тождественные.
О волшебных, чарующих, пленительных — обратите внимание на эти определения — звуках музыки мы еще обязательно поговорим. Потому что в разрушении традиционного уклада русской жизни, в деморализации и растлении русского народа и, в конечном итоге, в уничтожении чувства самоидентификации у русского человека магическая музыка сыграла одну из главнейших ролей. Самое страшное, что русский народ продолжает слушать ее круглые сутки из всех возможных источников звука, даже не подозревая о ее демоническом происхождении. И если о том, что современные музыкальные течения, берут начало из культовой музыки африканских колдунов и людоедов, еще кто-то знает, то, что магической, по сути, является, так называемая, классическая музыка, мало кто догадывается.
Но сейчас мы разсуждаем о народной песне…
Народная песня, по аналогии с нашим определением песни как таковой, — это крик души народной… И ничто так не выражает духовное состояние народа, как его народные песни.
Оставим изследование песен народов мiра этнографам. Понятно, что говорим здесь о русских народных песнях. Но чтобы иметь более точное представление о сущности этого явления, обратимся опять к грекам.
Народные песни греки не смеют ставить в один ряд с церковными песнопениями и называют их трагудья, то есть относят их не к духовному, а к душевному, чувственному пению. Этим смиренно признавая, что народ, даже православный, переменчив и подвержен страстям. С Богом народ — душа его поет псальмы народные, от Бога отходит — частушки и «Камаринскую». Но православный народ, по естеству своему, стыдлив и даже в проявлении своих страстей дальше безобидных смешных прибауток и целомудренных песен о любви не заходит.
Народные песни рождаются, когда сильные чувства — реже радость, а чаще боль и печаль — переполняют народную душу. И чувства эти находят выход через чье-то чуткое сердце, которое исторгает их в виде песни. Слова и музыка вдруг приходят откуда-то сами. Иногда даже людям, которые их до того вообще не писали.
Народные песни редко имеют авторов. Конечно, их кто-то слагает и первым поет, но крик души православного народа из горделивого сердца изойти не может. Смиренный же человек свое первенство ни в каком деле выпячивать не будет, — ему главное, чтобы само дело было богоугодным, — а потому имена авторов народной песни часто остаются в безвестности или их помнит узкий круг знатоков и близких людей.
Даже несмотря на то, что иногда таковыми являются знаменитые поэты и композиторы.
Песня становится народной, если она, в той или иной степени, затрагивает чувства каждого, себя к этому народу причисляющего, вне зависимости от его социального и материального положения, образования, личных предпочтений и взглядов. Происходит это, когда песня выражает общее для всех радование или скорбь, любовь к своей Родине и своему народу, разсказывает о любимом всеми народом герое, прославляет национальную победу или оплакивает горькое поражение, показывает красоту народной души… Это общее сопереживание, в данном случае через песню, и дает множеству отдельных людей почувствовать себя единым народом.
Сейчас русские народных песен не поют…
Старые мы забыли и их даже стесняемся. Что не удивительно — у меня с детства аллергия на их глумливое и дурашливое исполнение «русскими народными» хорами и ансамблями под управлением евреев и с наполовину еврейскими составами.
Новых же русских народных песен давно уже не появлялось. Это вполне объяснимо и понятно. Какие могут быть общие чувства, эмоции и интересы у русских по рождению байкера, мента, скина, православной бабушки, гота, оффисного клерка, «путевого пацана», пенсионера-сталиниста?.. А ведь живут они в одном доме… правда, уже больше на горский аул похожем.
О деревенских жителях, в этой связи, и говорить не стоит. Трудно найти песню, которая в одинаковой степени разтрогает новых русских, населяющих «рублевки» России и домирающих старых русских остальных ее деревень-ныне-кишлаков.
Все это еще раз свидетельствует о том, что, как народ, мы разлагаемся — не имеющий своих песен народ погибает…
И все-таки есть одно чувство, в той или иной степени еще живущее в каждом, кто составляет эту разношерстную и аморфную массу, в которую превратился наш народ. Чувство, напоминающее о себе русским все чаще и чаще, уязвляющее сердце каждого и требующее выхода, угнетающее даже тех, у кого жизнь вроде бы состоялась… Чувство, стирающее различия и разномыслия, примиряющее самых непримиримых и зовущее в один строй…
Чувство это — боль о потерянной Родине!..
Именно это чувство я вновь очень остро испытал, когда, чтобы дать оценку событиям в Кузбассе, отыскивал в интернете новости по этой теме и наткнулся на чьи-то проникновенные стихи. Эти пусть не совсем складные стихи, странно озаглавленные «Поздняк метаться», — только потом узнал, что это выражение давно уже в обиходе — настолько точно обрисовали ситуацию и обнажили проблему, что я поместил их вместо своего комментария. Имя их автора мне ничего не говорило — потому и назвал их народным стихом, добавив, что трогает он как «Раскинулось море широко», имея ввиду его дух, а не мелодику и ритм. И только после того, как поместил стих на своей странице, начал напевать его под этот мотив. Оказалось, что слова так точно легли на мотив, как вроде под него и были написаны.
Помолился я, с кем мог посоветовался и просто не смог эту песню для своей Живой Книги не спеть. А было это ночью, в канун Дня Святаго Духа…
Знаю, что многие из прочитавших предыдущую фразу скептически при этом хмыкнут, но жизнь меня сделала мистиком и к таким совпадениям отношусь внимательно. Предваряя же попечения интернетных старцев о моем духовном устроении, заранее им сообщаю, что о таком поврежденном состоянии, как прелесть, мне известно.
Остается сказать, что автором народного стиха является Всеволод Емелин. И хоть его, как выяснилось из прочитанного потом мною о нем в интернете, человеком верующим не назовешь, Господь его благословит и посетит. Аминь.